Пролог
За несколько тысячелетий до твоего рождения.
Цок… Цок… Цок… Цок… Стук деревянных подошв по мраморным плитам мостовой отражается от мраморных стен и разлетается по улицам, двор
ам и подворотням. Улицы пусты, но не заброшены — здесь просто никого никогда не было, я первый и полноправный обитатель Города. Если захочу остаться. Белые стены, се
ро-розовая мостовая, небо, теряющееся в вековечном тумане. И ни души. Ветер устал резвиться на пустых улицах за бесконечные тысячелетия, покуда здесь не происходило н
ичего, и уже давно привычным неспешным шагом обходил свои владения. Теперь он встретил меня и кружит рядом, решая, что делать с незнакомцем. Ветру интересно — теперь
будет, с чем поиграть, а то на улицах ни листика, ни былинки. Идеальная чистота, прекрасно спланированные улицы, странная архитектура (что за стиль, интересно? Никогд
а особо не разбирался с этом… Вроде, кубические домики — это романский, а стрельчатые окна и высокие башенки — готика? Но ни там, ни там не считалось нормой строить
из белого мрамора абсолютно всё, вплоть до курятника). Мрамор, гипс и медь.
Я уснул в этот Город далеко не первый раз и уже могу, пожалуй, считать себя его завсегдатаем. Но сегодня — случай особый. Этот город создан (богами? людьми? моим вооб
ражением?) для людей, для того, чтоб в нём жили, но многие века — а я почему-то точно знаю, что Городу очень много лет — в нём никого не было, и всё это время он ждал
. Ждал с любовью и бесконечным материнским терпением, когда мы начнём приходить и селиться.
И вот я пришёл. Я пришёл не первым, и пришёл не в первый раз, но я буду первым, кто останется здесь. Я не стану просыпаться.
Глава 1.
Записи в дневнике, обнаруженном неуместными людьми
в необычном месте при странных обстоятельствах
День двадцать седьмой.
Я вполне освоился в Городе. Несмотря на отсутствие жителей, законы сна позволяют вести здесь вполне достойный образ жизни. По едва сформировавшемуся у меня в голове желанию, на местный базар прибыл караван с товарами, которые как нельзя лу
чше подошли для того, чтоб обставить дом, который я выбрал для своего обитания. Есть и пить нет нужды, но от еды и напитков можно получить несравненное удовольствие.
Вместе с торговцами прибыла труппа бродячих актёров. Сюжета в поставленной ими пьесе я не уловил, но мне определённо понравилось — кожа исполнительницы главной роли меняла цвет в зависимости от испытываемых героиней эмоций, а вместе с этим
менялось и её имя (запомнил варианты Чанда и Гаури).
Бродить по Городу интересно, он красив и многогранен. Белый и серый камень домов (когда я появился здесь, был только белый мрамор, но таковы законы сна, что происходящему не нужны обоснования), широкие малолюдные улицы, свежий, пахнущий мо
рем, которому неоткуда здесь взяться, воздух. Каждая улица — всего их двадцать семь и они идут параллельно друг другу — завершается триумфальной аркой слоновой кости, за которой нет ничего кроме глухой скальной стены, защищающей город с се
вера. С юго-востока и запада город окружён белой стеной. С юго-западной стороны — прикрыт крутым и высоким берегом реки Буйной, потому стены здесь не столь мощны, зато в нешироком — шагов в триста — месте, где берег становится более пологи
м, возведены ворота из слоновьей кости и стеклянный мост через Буйную, за которым начинается та самая дорога, по которой в город прибывают (как только в них возникает необходимость) караваны. Как-нибудь обязательно пройдусь по ней — надо ж
е выяснить, куда она ведёт.
Единственная неприятная особенность — туманная дымка, в которой тонет взор, устремлённый абсолютно в любом направлении. С этим быстро свыкаешься, и если, не обращать внимания, то всё кажется правильным…
День тридцать второй.
Два дня назад появились первые «поселенцы» — настоящие люди, такие же, как я, уснувшие сюда, а не появляющиеся из дымки. Их пока пятеро — трое мужчин и две женщины. На правах первопроходца показал им Город. Ни о чём другом разговаривать не
было смысла, тот сон теперь — единственная доступная реальность, её и осваиваем.
Новички выбрали себе дома, осваиваются. Я не навязываюсь — времени и места хватит всем, пусть осмотрятся и пообвыкнут.
День сорок пятый.
Позавчера прибыло ещё четверо, в честь этого события захотелось праздника, и желание наше не замедлило воплотиться — по стеклянному мосту прибыли торговцы, музыканты и актёры. Устроили маскарад. Я выбрал маску повнушительней и присоединилс
я.
Снова наблюдал странное представление — главный герой просто лёг на кушетку и всё происходящее на сцене ему, по сюжету, снилось. А происходило там следующее: люди отстроили вторую сцену, поверх основной, более грубую и простенькую, и приня
лись играть на ней короткие пьески — вернее, одну и ту же пьеску без сюжета и смысла, просто повторяя её по кругу снова и снова, меняя только маски и одежды. Когда все устали уже считать повторы, на снившуюся главному герою сцену вышел чел
овек в маске точь-в-точь как у меня и принялся танцевать. Танец его был преисполнен безумия — любовь, ненависть, страсть и страх сплетались в немыслимые узоры, воплощались в невозможных движениях и прыжках, его руки летали так быстро, что
казалось, будто их шесть — и сцена разрушалась с каждым движением, служащие сцены едва успевали оттаскивать доски. Когда пляска закончилась, танцор молча поклонился и ушёл без задержки. И только тогда проснулся главный герой, оглядел зрите
лей постепенно прояснявшимся со сна взором, в котором недоумение медленно сменялось пониманием, а понимание — любовью, задумался, кивнул… И улёгся на другой бок. Занавес опустился, оставив зрителей в недоумении.
После столь непонятного представления все довольно быстро разбрелись по домам. Не могу говорить за остальных, но лично я размышлял над увиденным до сего момента. Покуда придержу выводы при себе.
День пятьдесят третий.
Люди продолжают прибывать, уже не успеваю запомнить в лицо каждого, зато большинство постепенно отходит от молчаливого созерцания и ленивого гедонизма и разворачивает деятельность, в меру своих склонностей и стремлений.
Кто-то мастерит одежду, снаряжение или бижутерию, кто-то даже воюет — с юго-восточной стены очень удобно отбиваться от варварских орд (внезапно возникающих из тумана, едва лишь у достаточного числа жителей появляется желание поучаствовать
в отражении нападения). Сколько-нибудь существенных ранений, разумеется, не случается, а те, что бывают — оставляют эффектные, по мнению носителя, шрамы, придающие мужества и не мешающие жить.
Город расцветает, проще говоря. Торговцы, ремёсленники, воины и поэты зачастую заставляют забыть, что это всего лишь сон.
Странное дело — в речи начали появляться имена, до сегодняшнего дня я совершенно не обращал внимания, что мы как-то обходились без них. Как же зовут меня?
Глава 2.
Незадолго до начала времени.
В пустоте, тихой и бессуетной, усталый бог играет в кости сам с собой, постоянно проигрывая, но не расстраиваясь — всё это ему опостылело ещё до того, как он придумал саму сущность мысли. Временами кости стукают
друг о друга и рождается Звук, и тогда бог слушает порождённую ударом музыку, разносящуюся в пустоте и безвременьи, он знает, что для обитателей бессчётных миров в мириадах вселенных, которым он даст Жизнь и Смерть эта музыка будет звучат
ь всегда, но очень немногие смогут понять, что слышат её, а из них — не каждый сумеет записать ноты или сыграть.
Порой же кости высекают искры — тогда Он создаёт вселенную. Если вселенная ему нравится, что бывает редко, он даёт ей Время и та начинает жить. Или умирать — это зависит от точки зрения. И кто-то внутри неё може
т услышать музыку, и, возможно, даже сыграть её. А сыграть — вот великий дар смертных — её можно не только обратив в звуки, но словом, мыслью, кистью и камнем… В такие моменты бог слышит игру человека и порою улыбается. Ходят слухи, что
один или два раза чья-то попытка воспроизвести Звук даже заставила его ненадолго отвлечься от игры, но кто способен их проверить?..
Кости показывают 27. Бог хмыкает и впадает в задумчивость, звёзды больше не зажигаются, музыка не играет. Вскоре его его лицо оживает, он согласно кивает каким-то своим мыслям, улыбается и снова кидает кости. Ко
сти показывают слово и свет. Бог довольно жмурится, предчувствуя развлечение.
Двадцать семь существ сидят в самом центре Вселенной, в широком круге жёлтого света посреди извечной борьбы Порядка и Хаоса, в том единственном месте, где ни того, ни другого не существует. Они сидят, повернувши
сь спинами к центру этого круга и слушают, навострив уши и зажмурив глаза. Такие уши, как у них, очень легко навострить — это уши кролика.
Их зовут Книи, и когда они начали слушать, первые боги ещё только начинали раздумывать, изредка отрываясь от игры в кости и обжигания горшков, во что бы вдохнуть жизнь. Когда они перестанут слушать, в каждом из миров свой Шива уже станцует
последний танец, потому что Книи слушают сны, и будут слушать, пока есть те, кто способен снить и сниться.
Редко, но намного чаще, чем умирающей лисице снится полёт чёрных журавлей, Книи слышат что-нибудь достаточно интересное и ненадолго приоткрывают один глаз — подглядеть картинку из заинтересовавшего их сна.
И тогда сновидцу тоже становится интересно и, порою, страшно — ведь, чтоб увидеть чужой сон, нужно попасть туда. Но так же, как мухе приходится забираться на слона, чтоб потрогать его, а не наоборот, Книи не могут присниться смертному — по
этому они снят его к себе.
Если такая участь выпадает на долю человека, он видит Город. Город, построенный на склонах каменистых холмов из тел самих холмов. Вокруг него бескрайняя равнина, теряющаяся в тумане, из которого сами собой возни
кают, когда приходит время, караваны купцов, орды варваров, чудесные звери — всё, что потребуется для того, чтоб человек жил в этом городе вечность-другую.
Некоторые пытаются узнать, что скрывается за туманом. За многие столетия, что сновидцы обитают тут, смельчаки находились не раз. Набирали съестных припасов, тёплой одежды, оружия, магических амулетов, некоторые подговаривали приятелей прис
оединиться к авантюре, и в один прекрасный день выходили за ворота и устремлялись в бесконечность. И каждый раз туман поглощал их. И каждый раз они выходили из тумана к этим же воротам. Просто в одной из игр в кости выпал город, в который
можно попасть и поселиться в нём, только заснув, и покинуть который можно только одним способом. И так случилось, что за этой игрой богов следили Книи — уж больно забавно стукнули кости в этот раз, вот и подглядели — и эта идея им понравил
ась. Но всё не так грустно, как может показаться. Город не слишком-то похож на тюрьму, особенно для того типа людей, к которому относятся большинство его обитателей. А среди последних попадаются презанятнейшие личности…
В 2015 году стартовал, и поныне стремительно развивается, проект ZeroNet. Товарищей, видимо, задоблало, что благодаря цензуре, техническим неурядицам и временным помешательствам авторов из сети пропадает ценная и нужная людям информация, а вот маркетинговое говно, наоборот, множится и усиленно пропихивается во все щели информационного пространства. Вот и был запущен проект, базирующийся как технически, там и идеологически на технологии BitTorrent.